Проницательный Герберт Уэллс писал в предчувствии Великой войны об изменениях, начинавшихся в лавках зеленщиков:
Tom did his best to sell only his own excellent but limited range of produce; but Progress came shoving things into his window, French artichokes and aubergines, foreign apples—apples from the State of New York, apples from California, apples from Canada, apples from New Zealand, "pretty lookin' fruit, but not what I should call English apples," said Tom—bananas, unfamiliar nuts, grape fruits, mangoes.
(The War in the Air, 1908)Но глобализация шла и в дореволюционной России:
«Киевлянин» сообщает более чем удивительный курьез, характеризующий с одной стороны нашу отечественную неумелость и непрактичность, с другой – совершенно противоположные свойства заграничного человека. В Киеве, центре южнорусского плодоводства, довольно распространена торговля сушеными фруктами, абрикосами, сливами и пр., получаемыми из Калифорнии. Оказывается, что эти фрукты, отличающиеся, между прочим, довольно высоким качеством, доставляются в Киев немецкой торговой фирмой, имеющей здесь своих агентов. Бакалейные торговцы охотно пользуются американским продуктом, потому что он обходится дешевле, нежели однородный, но не однокачественный товар из Черниговской и Подольской губерний. В то время, как сушеные груши и яблоки из соседних с Киевом губерний стоят до 13 рублей за пуд, отличаясь при этом довольно сомнительным качеством, превосходные сушеные фрукты из Калифорнии обходятся в Киеве оптом по 10 рублей 50 копеек пуд.
(«Самарская газета», №100, 1897 год)
Только там, где Уэллс рассмотрел глобальную проблему слома старого мира, киевские и самарские репортеры ограничились бичеванием местной нерасторопности...
PS
из каментов подкинули
-
когда апельсин еще в завязи, приезжает к плантатору германский агент, осматривает завязь; оценивает, каков может быть урожай, и уплачивает аванс около одной четверти стоимости предполагаемого урожая. Затем, когда деревья в цвету, он опять является, уплачивает вторую четверть; после того как апельсин будет примерно в половину своего роста, — третью четверть; наконец, когда созреет, то агент является с ящиками, упаковщиками, бумажками, в которые апельсины завертывают, производит с плантатором окончательный расчет и увозит весь урожай на ближайшую станцию железной дороги и отсюда в отправной порт. Далее апельсины идут на пароходе в Гамбург, где они выгружаются в Freihafen, т. е. в свободном порту. Здесь их пересортировывают, отбирают порченые, которые идут на заводы лимонной кислоты, и оплачивают ничтожную пошлину.
Пересортированные апельсины обезличиваются, на них устраивается аукцион, и только то, что пойдет в Германию, оплачивается пошлиной; все же, что переотправляется за границу, грузится на пароходы в свободном порту.
Ничего подобного в Одессе нет, а в этих удобствах вся сущность дела, поэтому приходится оставить всякие мечтания о ввозе через Одессу апельсинов.
--
(Крылов)