Сермяжная крестьянская мудрость.
"Наши попутчики, предпочтительно крестьяне, в промежутках между сражениями делились с нами своими взглядами на религию, крышу, культуру и на многое другое. Во всяком случае, им нельзя было отказать в своеобразии. Господа бога, по их словам, не имелось, и выдуман он попами для треб, но церкви оставить нужно, какое же это село без храма божьего? Еще лучше перерезать жидов. Которые против большевиков — князья и баре, их мало еще резали, снова придется. Но коммунистов тоже вырезать не мешает. Главное, сжечь все города, потому что от них все горе. Но перед этим следует добро оттуда вывезти, пригодится, крыши к примеру, да и пиджаки или пианино. Это программа. Что касается тактики, то главное, иметь в деревне дюжину пулеметов. Посторонних никого к себе не пускать, а товарообмен заменить гораздо более разумными нападениями на поезда и реквизицией багажа пассажиров."
"Наши попутчики, предпочтительно крестьяне, в промежутках между сражениями делились с нами своими взглядами на религию, крышу, культуру и на многое другое. Во всяком случае, им нельзя было отказать в своеобразии. Господа бога, по их словам, не имелось, и выдуман он попами для треб, но церкви оставить нужно, какое же это село без храма божьего? Еще лучше перерезать жидов. Которые против большевиков — князья и баре, их мало еще резали, снова придется. Но коммунистов тоже вырезать не мешает. Главное, сжечь все города, потому что от них все горе. Но перед этим следует добро оттуда вывезти, пригодится, крыши к примеру, да и пиджаки или пианино. Это программа. Что касается тактики, то главное, иметь в деревне дюжину пулеметов. Посторонних никого к себе не пускать, а товарообмен заменить гораздо более разумными нападениями на поезда и реквизицией багажа пассажиров."
И.Эренбург, Хулио Хуренито, 1922
***
Участник геноцида в Руанде, Альфонс: «Мы знали, что в брошенных домах тутси найдём что-то новенькое. Сначала срывали железные листы, а потом тащили все остальное. Прямо праздник какой-то – жизнь приносил нам всё то, чего у нас не было раньше. И тебе примус каждый день, и тебе говядина, велосипеды, радиоприёмники, железные листы, оконные рамы – всё, что душе угодно. И мы себе говорили, что такого второго удачного сезона просто не может быть».
Участник геноцида в Руанде, Фюльжанс: «По правде говоря, нельзя сказать, что хуту так уж ненавидели тутси. Во всяком случае, не настолько, чтобы извести их под корень. Тут было что-то пострашнее стойкой ненависти, которая питала соперничество народностей, прямо какое-то колдовство, которое направило нас в эти болотистые места. Конечно, мы между собой обсуждали нехватку земельных наделов, и правильно делали, потому что плодородных участков оставалось мало. И мы про себя думали: что ж наши дети должны будут уходить один за другим в поисках земли в сторону Гитарамы или ещё дальше, в Танзанию, или же идти на поклон к тутси в своем собственном селении?»
Участник геноцида в Руанде, Альфонс: «В сухой сезон каждый маленький хуту слышит от взрослых, что тутси заграбастали слишком много земли и что нужно от них избавиться, чтобы победить бедность. Потом, если урожай хорош, эти слова забываются, но подспудно у ребёнка запечатлевается это недовольство».
"Сезон мачете" Жан Хацфельд. Свидетельства участников геноцида в Руанде