«Мы ментально больше европейцы, чем... некоторые страны ЕС» – сказал вчера в интервью президент Украины.
Это заявление созвучно содержанию одного из «круглых столов» недавно прошедшего в Одессе Литфеста – «Panel Discussion: The Dream of Europe», участниками которого были украинские интеллектуалы с одной стороны, и европейский журналист и писатель Оливье Гес с другой (ссылка на запись в первом комментарии).
Поскольку беседа была долгой, а качество звукозаписи – не слишком высоким, постараюсь вкратце передать общий смысл сказанного.
В начале беседы господин Гес рассказал о том, какие именно проблемы в настоящий момент Евросоюз видит для себя наиболее актуальными. В ответ украинские интеллектуалы разъяснили ему ряд важных вещей.
Во-первых, заявили они, Евросоюз не понимает, какие проблемы для него на самом деле актуальны. Во-вторых, они, украинские интеллектуалы, в отличие от Евросоюза прекрасно понимают, какие проблемы в действительности актуальны для Евросоюза, а то, что Евросоюз считает проблемами – на самом деле никакие не проблемы, а, напротив, самое что ни на есть благо. В-третьих, продолжили украинские интеллектуалы, пора бы Евросоюзу вырваться из пучин солипсизма и, наконец, посмотреть на себя по-настоящему глубоко и объективно, а именно – глазами украинских интеллектуалов. Потому что, в-четвёртых, только так Евросоюзу станет, наконец-то, ясно, что украинцы на самом деле значительно европейскее, чем нынешние европейцы Евросоюза, и по-хорошему надо было бы, конечно, присоединять Евросоюз к Украине, но – так и быть, они не гордые, и, поскольку гора не идёт к Магомету, украинские интеллектуалы не возражают против того, чтобы сначала Евросоюз по-быстрому присоединил Украину, а уже потом украинские интеллектуалы займутся наведением в Евросоюзе порядка в сфере представлений и картины мира.
Риторика эта при всей её забавности видится мне занятным отражением смены эпох.
Для человека эпохи Модерна ценностью был прогресс, и все человеческие сообщества рассматривались через призму представлений о прогрессе. С этой точки зрения, примером, городской уклад расценивался как более прогрессивный, а, следовательно, был совершеннее и правильнее архаичного деревенского, и крестьянин, переезжая в город, осознавал необходимость меняться и приспосабливаться, перенимая городские правила и представления в том объёме, на который оказывался способен.
Массовая культура низвергла прогресс с пьедестала; теперь ему отведена роль обслуги при новых главных ценностях – комфорте и безопасности. Представления о прогрессе подверглись существенному пересмотру, если не коллапсу, и сводятся теперь едва ли не исключительно к научно-техническому прогрессу. Гуманитарная сфера, утратив «стрелу развития», пропиталась тотальным релятивизмом, и в итоге откровенная архаика предъявляет претензии на равные права с современностью, требуя уважительного отношения ко всем своим дремучим заблуждениям и ритуалам.
Нынешний крестьянин, переезжая в город, привозит с собой солому и дидухов, деревенские правила и обрядность, сельскую этику и эстетику, и искреннее возмущается в ответ на косые взгляды горожан: ведь он точно знает, как надо жить в городе. Точно так же, как в его родной деревне, потому что именно так лучше всего, и это ему очевидно.
Городские фармазоны в штиблетах по скудоумию своему не понимают этой простой истины? Ну, ничего, так и быть, он их научит.