По рекам и озерам каждое лето шли лодки переселенцев. В лесах вставали срубы починков, бесследно исчезавшие через несколько лет или разрастающиеся в деревни и погосты.
"Первоначально поселились здесь два крестьянина: один на месте нынешнего погоста, а другой вверх по реке, где деревня Верховье. Долго жили они, не зная друг друга. Однажды низовый житель пришел на реку за водою и увидел плывший по реке свежий веник, из чего заключил, что вверх по реке есть житель и действительно нашел соседа."
Власти были далеко. Нравы царили простые и весьма жесткие, но в общем и целом при необходимости умели договариваться.
"Приписывая сгорение церкви несчастливому выбору места, не угодному богу, общество хотело избрать для постройки ее другое место. А так как церковь здешняя находилась и находится в конце волости, то было желание общества перенести ее в деревню Бор как центральную по отношению к волости. Но старики боровские, Петров и Тюриков, восстали против желания общества, имея в виду, что с постройкою церкви на Бору их пахотную землю передадут во владение причту. Тогда крестьянином, по прозванию Баженом, подан был совет спустить по течению реки дерево и, где оно остановится, там и строить церковь.Говорят, что дерево остановилось против сгоревшей церкви, а потому опять и построили ее на прежнем месте, отступив сажен десять от пожарища..."
Редкое местное население - чудь, ассимилировалось или вытеснялось в глушь. Иногда правда дело доходило до большой крови. Вполне исторический пример - Муромский монастырь на восточном берегу Онежского озера, возникший на месте бывшего поселения аборигенов края, который означенные аборигены штурмовали 10 раз в течении 10 лет и по итогам стерли с лица земли. Через пару лет, правда вновь приплыли серъезные силы новгородцев и возобновили его на прежнем месте уже надолго. Судьбы противников монастыря похоже была печальна. Бывало и такое:
"Повыше деревни (хотя и сама деревня стоит на довольно возвышенном месте), по берегу реки Мезени, на высокой горе в лиственничных рощах, стоял некогда город, населенный чудью. Новгородцы, расселяясь по реке, выбрали у соседки предгорье как место удобное и картинное. Первые годы соседи жили в миру, да строптива была чудь.
Задумали люди свободные, люди торговые и корыстные избыть лихих белоглазых соседей и для этого дождались зимы морозной и крепкой. Прямо против городка Чудского на реке Мезени прорубили они лед поперек всей реки и сделали таким путем широкую полынью. И погнали они чудь из города в ту сторону, где лежала эта полынья; провалилась вся чудь от мала до велика, потонула. Стало-то место реки называться Кровяным плесом (называется оно этим именем и до сегодня), и прослыла деревушка новгородская Чудь-палой за тем, что тут последняя-де чудь пала."
Природа тоже не давала расслабиться. Во всяком случае в легендах много говориться о медведях-людоедах, опустошавших лесные деревни и летучих змеях скалистых островов Белого моря - кошмаре поморских рыбаков. Но главная угроза все таки исходила от людей. Север того периода это дикое пограничье между Швецией и Россией. Свои разбойники и постоянная угроза иностранного вторжения. Примечательно, что о благородных разбойниках у нас не рассказывают, все достаточно сурово:
"На соседа налетели. Идет, значит, он поздно вечером, считай, ночью. И вот он идет. Из Собачьих Пролазов — разбойники, свои, мужики. Они поймали его. А когда услышали его голос, они — друг дружке:
— Сергей Песков!
И тягу... Разбойники эти жили в деревне Подгородье. На сельском хозяйстве днем жили, а ночью — на разбое. Этот приработок ведь легче давался. Убивать не убивали, а только грабили. Они не настоящие разбойники были. Настоящие те не щадили. Своих-то они не грабили, а все чужих, дальних. А потом все само по себе и замерло. Никого не выдали, никого не арестовали...
Грабили они дома, дома, в своей деревне. Они на дороге не разбойничали, а разбойничали дома. Ежели пригласят кого к ночи, уж тот не уедет, тут и останется навсегда. В деревне Сварозере такие были люди дружные между собой, а когда чужой едет, да еще что-нибудь поднажиться от него можно, тогда доставают его на квартиру и там убивают, и толков не найти, концов, кто убил...
Давно это было .Тогда все это пространство, что теперь занимают наши пустоши и поля, было покрыто дремучим лесом. Еще на моей памяти около Андроновой горы довольно-таки было лесу, не то что теперь — прута вырубить негде. На том самом месте, где теперь Челпан, жил богатеющий мужик, звали его Андроном, от него-то и получил горбыш (холм) свое название. Слава об Андроноврм богатстве разнеслась широко, на всю почесть Каргополыцину. Да и как было не знать об Андроновой богатстве, коли дом у него был супщй дворец, лошадей был целый табун, а денег и сам Андрон не знал счесть, сколько их у него. Одевался Андрон роскошно: подумай, батюшка, — одна только шапка стоила двенадцать алтын!
Но также носились слухи, что Андрон нажил свое богатство не честным трудом, а недобрым делом. Говорили, что он и его шестеро сыновей промышляли разбоем, а хлебопашеством занимается старик так, для отвода глаз. В старые годы грабежей и убийств было много, а преступников словить как-то не удавалось — хоронили и оберегали разбойников леса. Укрывал Андрон и тех, что бегали от тогдашней строгой и долгой солдатской службы, и вербовал из этих беглецов свою разбойничью шайку. Ближних соседей Андрон не трогал, жил с ними в мире и согласии, зато проезжим по Архангельскому старинному тракту спуску не давал: грабил нещадно и резал людей, а женщин уводил в свой притон. Хотя и не трогал Андрон окрестных жителей, однако держал их в страхе: мужичок, встретясь с Андроном, еще за двадцать сажен снимал шапку, а если Андрон удостаивал его разговора, так мужичок во все время не смел одеть шапки. Вот какое было время, батюшка!
Долго ли, коротко ли разбойничал Андрон, но только разбогател он несметно: в погребах стояли денег целые бочки!
Жизнь в притоне разбойники вели разгульную, веселую: пьянство, пляска и женщины. Приехал однажды Андрон с богатой добычей и на радостях устроил пир. Все Разбойники перепились, напоили и женщин и приказали им плясать, как вдруг двери в избу открылись, влетел туда огненный шар, облетел он по избе и скрылся, а изба начала оседать в землю. Перепугались разбойники, хотели выскочить, чтоб вместе с избой не провалиться, да было поздно: и окна и двери были уж в земле. Так и погибли разбойники со всем своим добром."
А вот это уже иностранные гости:
"Шведы пришли по обыкновению на реку Ковду грабить. Чтобы добраться им до села, нужно было пройти порог и нужен был человек, способный провести лодку. Нашелся такой человек, но на самой быстрине соскочил он с лодки на берег, оттолкнул ее, и все находившиеся в ней погибли. Выплыло только сорок рукавиц.
Шайка шишей после разорения Свирской обители и избиения братии и служек направилась на юг и, достигнув присвирского селения Каномы, разделилась на два отряда. Один из них пошел вверх по Свири, а другой — по названной тропинке к верховьям Ояти. Была глухая и дождливая осень, когда отряд грабителей вступил в заповедные и непроходимые засвирские леса. Проливной дождь, постоянно ливший из густых облаков, затопил последние следы тропинки, проложенной по вязким болотам и чащам глухих лесов.
Между тем уже далеко разнесся слух о разорении Свирского монастыря, Каномы и других селений, и местные жители положили прекратить силою дальнейшие своевольные поступки пришельцев.Вся Оятская сторона, свирские селения и карелы, собравшись, ожидали случая нанести решительное поражение врагам. Случай же теперь представлялся.
Проводники грабителей, будучи подговорены заранее крестьянами, нарочно сбились с дороги и водили врагов на пространстве Десятиверстного перехода по болотам и лесам до глубокого вечера и уже в темную ночь поднялись с ними на нынешнюю Тяполкову гору. Утомленные дневным переходом, шиши разбили здесь свой стан и заснули, расставив часовых, которые также скоро последовали их примеру, и вскоре весь стан покоился мертвым сном.
Но не спали их мстители, еще с утра следившие по пятам заблудившегося отряда; засевши в кустах, рвах и на пригорках, они присматривали за каждым их движением. Лишь только потухло последнее пламя костров, они по знаку бросились на стан.Произошла страшная безмолвная бойня сонных; успевшие пробудиться отстаивали свою жизнь до последней крайности, и свирянам с оятцами дорого пришлось поплатиться за свое удальство. Много их пало на поле, но враги убиты все до одного.
Девичий остров, находящийся на Онежском озере, в пяти верстах от села Деревянного, получил свое название во время литовских набегов. Говорят, что толпа буйных литовцев, сжигая и опустошая близлежащие к острову этому деревни, схватила с одной из них необыкновенной красоты девушку и отправилась вместе с нею праздновать свое приобретение на этот остров. Подплывши к острову, хищники вышли на берег и, оставив крепко связанную по ногам и по рукам девушку в лодке, отправились бражничать в глубь леса, покрывавшего остров, в полной уверенности, что добыче их спастись нельзя. Между тем прекрасная пленница, отчаянно барахтаясь в лодке, делала невыразимые усилия приподняться с целью броситься в озеро и утопиться. Вдруг она заметила, что легкая лодка, покоряясь ее отчаянным движениям, закачалась и тихо стала отходить от берега... Это придало девушке неестественную силу, метаясь со стороны в сторону, она успела далеко от берега отогнать лодку.
Вдруг паны вышли из леса... Сотни стрел полетели в несчастную жертву хищничества, одна за другою пронизывая лодку и платье несчастной, но не касаясь прекрасного тела ее. Придя в ярость, некоторые из панов бросились в озеро, надеясь вплавь догнать беглянку, но подувший в это время сильный попутный ветер быстро погнал по волнам ладью и прибил ее, наконец, к берегу.
Девушка спаслась, а паны, более недели мучась голодом и не имея возможности проплыть огромного пространства, отделявшего их от материка, повесили себе на шеи огромные камни и с высокого утеса бросились в озеро..."
Это был первый опыт русской колонизации, дальше был Урал и поход Ермака на восток. К сожалению на Севере не оказалось своего Павла Бажова или Алексея Иванова и первый фронтир читающей публике в общем малоизвестен. Но я не теряю надежды, чего чего а сюжетов тут больше чем достаточно...
автырь
stannum99 в Сказы Русского Севера</div>