Нас так же, как и пациентов, может в разное время раздражать молодость\старость\веселость\занудность\м
Меня особенно напрягают нытики.
«Ууу, как мне болииит!» - негромко, но на упорной ноте стонут они в коридоре, приплясывая и помахивая прищемленным дверью пальчиком.
«Ой, как все у меня плохо, да?» - с надеждой спрашивают они на перевязке после вскрытия малююююсенького нарывчика.
«Как мне надоело болеееть… я никогда не буду здоровым…» - страдают они через неделю после закрытой репозиции несложного перелома лодыжки (а болеть еще месяц).
И прищемленный пальчик загноится, нарывчик рассеет родичей по периферии, лодыжка сместится и оставит после своего срастания особо злопакостный артроз – «Отложение солей у меня…. Аааххх! У меня СОЛИ!», и сустав никогда не станет более-менее функциональным, потому как нытик не будет делать упражнения после срастания перелома – а как же, это ж больно и надо поработать. А ныть – это затрат не требует.
Типичный нытик – это тот, у кого точно будет все плохо, потому что мысль – материальна!
Причем им как будто даже нравится болеть. Типичный нытик не воспринимает разъяснений о своем состоянии, он не реагирует на рассказы о положительных примерах («А вот у моей больной было так же, и она уже бегает!»), зато тщательно коллекционирует примеры отрицательные («А моя соседка тоже так болела, так померла!»). И плевать, что он одного возраста с излеченным, и на то, что у соседки к основному недугу прилагался букет болезней, которых нытику за всю жизнь не скопить. Он/Она СТРАДАЕТ!
Доктора для нытиков почти поголовно «черствые», «злые» и «бездушные». Конечно, они не хотят слушать историй болезней с семейным анамнезом от Адама. Они рассказывают о каких-то нелепых случаях выздоровления от хворей, которые доктора же эти самые преступно считают несмертельными и несерьезными.
И все-таки нытиком не рождаются, нытиком становятся.
Я не видела в бытность свою пациентом отделения детской ортопедии нытика моложе 5 лет. А старше (до 18) – единицы попадались. Любая патология – от тяжелой врожденной аномалии до банального перелома – казалось, мешает большинству детишек ровно настолько, насколько мешает передвигаться.
У нас постоянно лечился мальчик Ваня. На момент совместной со мной госпитализации ему было лет 12.
Очень сложная врожденная патология: множественные дефекты развития скелета, что-то там с зубами. Жизнь в инвалидном кресле. И – полностью сохранный, и, я бы сказала, недюжинный интеллект.
Я не видела Ваню печальным. Он влетал в палату в своем кресле, шутил там, шутил здесь. Девочки при нем смущались, парни здоровались за руку, малышня вилась хвостом. При том, что он не был шутом или записным остряком – с ним было именно интересно общаться.
Приходящие учителя утирали слезу, когда говорили про Ваню.
Как у него теперь дела?.. Надеюсь, что хорошо.
Вообще это отделение было той еще школой жизни.
В 14 лет мне дали инвалидность, а в 16 ее надо было подтверждать или снимать.
Под кабинетом комиссии мы с мамой некоторое время ждали, и, натурально, подтягивались прочие освидетельствуемые.
Мне запомнилась одна пожилая дама. Она вошла на костылях, обе голени в глухих циркулярных гипсах (теперь мыслю, видать, были переломы или лодыжек в разных сочетаниях, или оперированные – костей голеней, что-то типа того). Под обе руки ее вели двое мужчин – судя по возрасту, вероятнее всего, муж и сын.
С порога дама заплакала. «Я два месяца уже в этих колодках, как мне дальше быть, ааа…»
Мне 16, я ниразу не врач, анамнез из 8 операций…
Мне тогда стало так… непонятно, что ли (просится слово «противно», но мне уже 27, я врач, и все такое: деонтология жеж %)). Подумалось: блин, 2 месяца – это что? Это один срок иммобилизации в гипсе от пятки до подмышек при варизирующей остеотомии бедра. Один из четырех... А вы уже и в рев, мадам… в таких-то сапожках… (да, я моментально остервенела, что делать, из анамнеза эпизод не выкинешь).
Слава богу, я не успела это высказать. Подошла моя очередь, меня осмотрели, инвалидность сняли. В напутствующем слове, кстати, было сказано: «Ты всю жизнь будешь хромать и не сможешь выносить ребенка!». Мне хотелось сказуна придушить. Но, по-хорошему, это в том числе и благодаря ему я не хромаю (разозлил, сука). Так что пусть живет :(
Это не понты, если что. Это было. Если кому поможет – велкам, буду только рада.
(Врачебная тайна не нарушена – истории из моего додипломного периода, соблюдаторы идут в зеленя.)
Теперь, когда мне очередная пациентка или пациент плачутся, что делать упражнения после перелома так тяжело, что ортопедические операции – это так непредсказуемо, я вспоминаю даму в гипсовых сапожках. Вдох. Выдох. Сказать фразу: «от вас зависит в процессе лечения и реабилитации не меньше, чем от нас». Особо трепетным ланям – показать шрамы. Очень хорошо работает, кстати :)
Часто нытиков взращивают родные.
«Ты болеешь – полежи, бедненький… я тебе конфету дам… я тебе платочек положу…маленький мой…»
А маленькому тридцатник, 100 кило весу и разряд по самбо. Но – болеет. Страшной Болезнью Насморком. Потому бедненький.
Часто они воспитывают в себе характер пораженца сами: «Я такой несчастный, я сейчас рассыплюсь…» И рассыплешься, если не перестанешь. И доктор будет виноват.
Психолога вам всем хорошего, товарищи предрасположенные… Да только психолог у нас или ругательством считается («Ты че, доктор! Я не псих!»), или дорого (»Как это я должна сама платить? У нас медицина бесплатная! Не пойду!») – вариант штатного специалиста или экзотика, или все равно стесняются. Зря.
От нытья гноятся чистые раны, рубцуются нежные места и портятся внимательные доктора. Не нойте, граждане!
Очень рекомендую статью, откуда сперто фото: ВЕЧНЫЙ НЫТИК
Рекомендовано
karlusa Синдром Бедной Деточкиавтырь