— Нет! — Ева отдернула руку от яблока. — Он сказал: «не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь». — Говорю же, не умрете. — раздраженно зашипел Змей. — Наоборот, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.
— Пожалуй, я все же не стану есть, мало ли что может случиться. Ведь все другие боги суть бесы, так это и значит — будете, как бесы? Запрещено — значит запрещено. Зачем мне эти плоды познания, мне и так хорошо. — Ева развернулась и побежала прочь от дерева, радостно прыгая по зеленой траве.
Змей проводил ее разочарованным взглядом.
— Что ж, раз у этих глиняных обезьян нет никакого желания обладать разумом, пусть тогда служат нам и ухаживают за деревьями. — довольно пробормотал Червяк, вгрызаясь в яблоко.
.
***
— Прости меня, я теперь буду послушной, всегда буду исполнять все, что Ты скажешь! — плакала Ева, пряча огрызок яблока за спину. Господь презрительно посмотрел на нее и повернулся к Змею.— За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей!
— Но я-то за что? За какие такие прегрешения ты хочешь оторвать мне ноги? — возопил Змей. — Не ты ли сам создал меня и вложил мне это чувство любопытства? Я же просто хотел узнать, что произойдет.
— Знал ты, проклятый, что Добром это не кончится!
— Откуда мне было знать, если я не ел плода познания Добра и Зла? Я бы и рад был съесть этот чудесный плод, но я ведь не могу есть яблоки, ты меня таким создал, а значит, не дал мне свободы выбора.
— Вражду положу между тобою и между женою, — не обращая внимания на слова змея, мстительно сказал Яхве, указав на Еву. — И между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.
— Но ведь это не справедливо... — начал было Змей, но не успел закончить: послушная Ева подбежала и размозжила ему пяткой голову.
***
— И что нам теперь делать? — растерянно пробормотал Адам, съев Последнюю Ягоду.— Вот послушал бы меня, съел бы яблоко сразу, и не было бы у нас никаких проблем. — продолжала пилить Адама Ева. — А теперь из-за твоего упрямства весь Рай погибнет.
Адам оглядел то, что когда-то казалось Раем. Все долгое Безвременье никто не осмеливался есть плоды с дерева познания Добра и Зла, помня запрет Господа. Плоды падали, и их семена прорастали новыми деревьями. Теперь повсюду, куда ни брось взгляд, росли только деревья познания Добра и Зла, вытеснив, подобно сорнякам, всю другую растительность. Почти все птицы и звери уже погибли. Последний Ворон тщетно пытался выковырять из земли Последнего Червяка. Муравьи неподалеку доедали умершего с голода Змея.
— Будь что будет, все равно же помирать. — Ева не выдержала первой, и впилась зубами в яблоко.
Через минуту она помрачнела и протянула яблоко Адаму.
— Я была права, такова была Его воля, ибо «в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было». Теперь я познала, что мы просто не могли не съесть яблоко, таков был замысел Его, это и есть Божественное Предопределение!
— И когда съедят они плод, то превратятся в бесов неистовых. — продолжал проповедовать Змей. — И ничто уже не сможет их остановить. Они будут плодиться и размножаться, уничтожая нас. И заселят они все стороны земли. А затем ад придет на землю, возгорится геенна огненная. Бесы начнут убивать нас для развлечения, а из ваших шкурок шить себе шубы и шапки. Таково мое пророчество.
— И что же нам теперь делать? Мы же не можем сами съесть этот плод. — растерянно вопросили слушатели.
— То, что нельзя съесть, можно уничтожить. Он запретил нам есть плоды, предназначив нам в пищу только траву. Но разве запрещал он вам грызть деревья? А, бобры?
***
— А почему мы называем этот плод яблоком? Как вообще ты назвал дерево, с которого нам нельзя есть, когда Господь приказал тебе дать всему живому имена? — задумчиво спросила Ева.— Я тогда еще только говорить учился. Кажется, «Ааа-уууу-аааа».
— А точнее не можешь вспомнить?
— Ну… Вспомнил! Господь мне тогда сказал придумать имена только зверям да птицам, а деревьям я имена и не давал ни фига!
— Ну вот пусть тогда фига и будет. А почему нам плодов с этой фиги есть нельзя?
— А я ведь, кстати, еще даже тебе имя не дал, женщина. — попытался было перевести тему Адам. — Давай назовем тебя… эээ…
— Погоди, я хочу кое-что проверить. Раз нам нельзя есть плодов познания Добра и Зла, то надо ими кого-нибудь накормить. — Ева быстро побежала к Древу Познания.
На ветке лениво возлежал Змей, свесив свои четыре лапки, и грелся под теплыми солнечными лучами. Был бы он и взаправду сообразительнее всех зверей полевых, давно бы убежал.
***
- Сказано же - нельзя, - пробурчала Ева, косясь на сочный плод.
- А почему? - вкрадчиво поинтересовался змей.
- Бог запретил!
- А нарушить запрет - это Добро или Зло? - осведомился змей.
- Гмм, - Ева озадаченно поскребла пятерней в нечесанных волосах. - Зло, наверное...
- Но ты ведь не знаешь этого наверняка? - дожимал искуситель. - И не можешь узнать, пока не отведаешь плод. Следовательно, для того, чтобы узнать, как лучше исполнить волю Бога, ты должна нарушить его запрет. Это элементарная логика, не так ли?
Ева растерянно поковырялась пальцем в носу и предпочла перейти к другому тезису:
- Он сказал, что мы умрем, если съедим!
"Тут он не соврал, - усмехнулся про себя змей. - Он только забыл добавить, что если не съедите - тоже умрете. Потому что, чтобы не умереть, надо есть плоды Древа Жизни..." Они, кстати, росли в самом дальнем и глухом конце сада, выглядели отвратительно, а пахли еще хуже. Но вслух змей, разумеется, не стал развивать эту тему, а просто спросил:
- А умереть - это Добро или Зло?
- Зло! Наверное...
- Откуда ты можешь это знать?
- Во всяком случае, мне как-то не хочется...
- А если после смерти вы попадете в рай?
- Так мы и так уже здесь!
- Вот видишь! Чего же тебе бояться? Это элементарная логика.
- Слушай, ну чего пристал?! Я просто не хочу неприятностей!
- А не хотеть неприятностей - это Добро или Зло?
- Отвали, зануда!!!
- А быть занудой - это Добро или...
- На! На! На! - Ева трижды впилась зубами в яблоко. - Подавись, гад ползучий!
- Как я могу подавиться, если яблоко ешь ты? - кротко удивился змей. - Это же элементарная...
Он поспешно скользнул в траву, уворачиваясь от летящего огрызка.
***
- Папа, а не проще было сделать запретный плод попросту невкусным и неаппетитным?- Тогда они его точно есть не будут.
- Именно! Ты же сам им это запретил!
- Уфф... все-то тебе разжевать надо. Я запретил им это именно для того, чтобы они мой запрет нарушили. И совершили Первородный Грех.
- Зачем?
- Чтобы иметь повод изгнать их из рая.
- Гм... ну, в общем, я и сам от этих голых обезьян не в восторге, но если ты не хочешь видеть их в раю, зачем ты создал их тут? И почему не прогонишь просто так?
- Ну говорю же - ничего ты не понимаешь... наказывать всегда надо за что-то.
- Ну накажешь ты их, а дальше что?
- Что значит "дальше"? Наказание будет длиться и длиться. Они будут плодиться и размножаться... в поте лица добывать хлеб свой... а после смерти отправляться в ад на вечные муки.
- Что - все поголовно?
- Ну а чего мелочиться-то?
- Но какой в этом смысл?!
- Смысл в том, чтобы потом ты их спас, дубина!
- А! - просветленно просиял Сын. - Ну тогда ладно. А то, хоть и обезьяны, конечно, но за одно яблоко как-то все же чересчур... - он повернулся, чтобы уйти, но на пороге остановился: - А как я их спасу?
- А, очень просто. Воплотишься в человека, проживешь тридцать лет с ними в грязи и убожестве, потом пойдешь проповедовать с компанией оборванцев, тебя схватят, поистязают, а потом распнут на кресте. Это такая мучительная казнь...
- За что, папа?! Я же безгрешный!
- Так за их грехи. Вот такой я добрый, что Сына своего ради них не пожалею... Да не бойся, через три дня воскреснешь. А они станут тебе поклоняться...
- Уфф, слава Тебе.
- Понастроят по всей земле храмов в твою честь и в каждом из них будут постоянно проводить ритуал, где будут есть твою плоть и пить твою кровь.
- Гм... надеюсь, это в переносном смысле?
- Нет, конечно. В прямом. Будут регулярно есть тебя заживо.
- Но зачем все это нужно?! - возопил Сын.
- Таково Мое высшее божественное милосердие и неисповедимый путь Мой, - напыщенно ответил Отец, давая понять, что разговор окончен.
Он мог бы просто сказать: "Да садист я, садист!" - но этого слова еще не придумали.
отсюда