Много замечательных книг написано об Одессе. Казалось бы, что к этому можно добавить нового. Но практически все книги посвящены людям, так или иначе вращавшим колесо истории. Мне же хочется рассказать о людях неизвестных, но вместе с тем именно они создавали ту необыкновенную ауру нашего города – одесский язык, одесскую кухню, одесский колорит. Обычные люди, населявшие Одессу, на протяжении ее более чем двухсотлетней истории строили ее, платили налоги, делали gecheft, растили детей. Но имена их большей частью неизвестны. Под общим названием «одессит» они вошли в историю, только, как герои анекдотов. Впрочем, и это не так уж мало. И все же, как они жили? Архивы дают нам скупые сведенья: родился, женился, умер. За голыми фактами тяжело увидеть человека. У меня же есть редкая возможность, сопоставить семейные легенды с документами, сохраняющимися в нашей семье. Безусловно, не все сохранилось, но нет оснований не верить семейным приданиям.
Следующим одесситом в моей семье, стал прапрапрадед моей бабушки. Григорий Кузьменко, в возрасте 15 лет приехал в Хаджибей в 1792 году из Черниговского наместничества, Роменского уезда, в город еще не получивший статуса и имени Одесса. Что подвигло подростка уезжать в далекие края - неизвестно, но через четыре года он зарегистрировался в Одесском Иностранном Магистрате купцом 2-й гильдии с заявленным капиталом 2100 рублей. Думаю, что объявление такой суммы в регистрационных документах, было чистейшей аферой с его стороны, но в то время в Одессе, это было обычным явлением. Далее, в семейных хрониках упоминается внук Григория – Александр Варфоломеевич. Числился он уже не купцом, а мещанином. На жизнь зарабатывал своим трудом. В семье он был самым младшим и традиционно, на наследство рассчитывать не мог. Во многих странах существовал обычай: старшему сыну титул или бизнес, дочкам приданное, а остальным сыновьям образование или доспехи, и отцовское благословение на дорожку. Младшие знали с детства, что в жизни им придется рассчитывать только на себя. Занимались наукой, бизнесом, пиратствовали или делали военную карьеру. Жизнь Александра, шла бы обыденно, но угораздило его, влюбится. И не просто в девушку равную себе, а в дочку владельца сети постоялых дворов в Одессе - Баранского. Так ведь и она его полюбила. То, что в бизнес план, папы Марии, не вписывался зять «без ничего» - это понятно. Самое непонятное, что и родня Александра устроила givold не меньший, чем папаша Баранский. Веронская история просто меркнет по сравнению с колоритнейшими скандалами в двух семействах на почве предотвращения создания третьей. Влюбленные выслушали, что о них думают родные и близкие, и не стали устраивать запутанные спектакли со сложными интригами, а поступили просто. Они отправились в усатовскую церковь Рождества Богородицы, где их обвенчали 1859 года 18 «генваря». О чем и было выдано свидетельство, продемонстрированное всем заинтересованным лицам. Родные и близкие молодых темпераментно орали и возмущались, каждый на своей жилплощади, а жених и невеста просто удалились на заранее нанятую квартиру. Скандал не утихал. Еще очень долго на молодоженов сердились обе семьи и все надеялись, что дети, столкнувшись с материальными трудностями, приползут с извинениями. Не тут то было – деточки оказались вперті не собирались раскаиваться, а наоборот продемонстрировали свою самостоятельность.
Через несколько лет, после бегства Марии, ее отец продал один из своих постоялых дворов семье Пастернаков. Тот самый двор, в котором вскоре родился Аврахам Лейб (Леонид) Пастернак, известный художник и отец не менее известного Бориса Пастернака.
Семейная жизнь, начавшись столь романтично, дальше протекала по стандартному сценарию. Александр работал, Мария растила детей, а их с каждым годом становилось все больше. Остановились на 15 отпрысках, и от количественных показателей перешли к качественным. Одесская мама, это эндемик, мало изученный специалистами. Прежде всего, это квочка, которая ежесекундно контролирует каждый шаг своего ребенка. Во-вторых, она фанатик культа еды. Кормление превращается в бесконечный ритуал, и дети закармливаются до состояния рождественских гусей. Съедать всегда надо было все, что бы не огорчать мамочку, потому что, толстые дети это символ общественного признания - «Лучшая Мама двора», (…квартала,… улицы).
Но кроме откармливания, каждый ребенок знал, что придется терпеть еще и обучение. Самая бедная семья, отказывая себе во всем, выкраивала средства для чада, чтобы по возможности дать ему образование, которое может пригодиться в жизни. Школы в Одессе были самые разнообразные: религиозные, национальные, платные, бесплатные, с профессиональным уклоном. В начале XX века, даже ввели обязательное изучение двух иностранных языков с третьего класса в школах любой формы собственности. Городская дума на образование выделяла денег больше, чем на содержание полиции. И все же были годы, когда не хватало в школах мест для всех желающих. Депутаты всерьез обсуждали, что для двухсот детей, родители которых подали заявления о зачислении в школу, не хватило классов. Но что самое непонятное, для городских депутатов, почему о 170 семилетках, числящихся по городским спискам, не ходатайствовали о приеме в школу. Все-таки руководители города были заинтересованы в том, что бы население более или менее, было образованным. Одесские мамочки эту проблему нехватки школ, решали сами – нет места в классе и ладно. Находили бедного студента, и тот за тарелку супа обучал оболтусов наукам. В конце концов, если так было необходимо, то нанимали репетитора за 5 рублей в месяц. В городе было много бесплатных приходских училищ, обучающих, какой либо специальности. Так, что стоило, немного напрячь мозги, и получить аттестат и квалифицированную работу, а не таскать мешки в порту.
Одесская мамочка, желая добра своему ребенку, заставляла получить образование. А если дитятко сопротивлялось, мамочка открывала рот. Вернее сказать, она его и закрывала то, только когда спала. Одесситкам свойственно громко говорить всегда, но в момент, когда ей перечат, она начинает говорить, особенно громко. Такой голос вырабатывается постепенно, по мере обучения ребенка ходить. Чем дальше во дворе решается отойти малыш от квартиры, тем громче маме приходится кричать, что бы напомнить, что она его контролирует везде. По мере подрастания детей, громче становится голос у мамаши – это неотъемлемый компонент педагогики. А, еще обязательно, любой разговор сопровождать жестикуляцией. Но это, нам досталось от южных народов, и такую привычку перенимали практически все. Вероятно, манера эмоционально жестикулировать передавалась, не только по генам, но и воздушно капельным путем. Потому что, для любого одессита не возможно и двух слов связать, без помощи рук. Мой друг детства, как-то вздумал приучить себя к степенной манере говорить. Для этого, он даже в жару ходил в пиджаке и руки держал в карманах. Надеясь, таким образом, их усмирить. Не тут-то было, вид летающего пиджака был еще комичней. В процессе эксперимента он понял, что умеет говорить, только жестикулируя, а с завязанными руками, его дар красноречия иссякает.
При всем том, что население Одессы по возможности пыталось благоустроить свой быт, но не все им было доступно. Например, часы-ходики были во многих квартирах, а вот будильники массово стали выпускать только в 1908 году, и вполне вероятно, стоили они дорого.
Существовала в каждом городе система заводских гудков. На предприятии включали паровой гудок, приблизительно за час до начала рабочей смены. С тем, что бы рабочие проснулись, оделись, быстро позавтракали и успели прийти на работу. А продолжительность рабочей смены, была 12 часов, так что люди очень уставали. Моего прадеда гудки не устраивали. Во первых, он считал что они подают слишком тихийсигнал, и он не в состоянии проснутся, от их шепота. И к тому же, ему совершенно не хватало времени побриться и нормально одеться. А мчаться на работу в растрепанном виде, он не мог себе этого позволить. И тогда, он сам изобрел будильник, отвечающий всем его требованиям: точный и громкий. К тому же, производство оказалось малозатратным. Владимир Александрович взял за основу обыкновенные ходики с гирьками, в которых система колесиков вращается от силы тяжести гирек, подвешенных на длинной цепочке. Завод часов, производился за счет передвижения одной из гирек в верхнее положение, а за сутки гирька опускалась вниз, цепляя шестеренки и вращая стрелки.Он высчитал, на каком расстоянии от пола окажется опускавшаяся гирька в определенное время. А дальнейшее, уже было делом техники и мастерства. По пути следования гирьки, в точно высчитанном месте, устанавливалась линейка на краю этажерки, линейку слегка придавливала кружка. На следующей полочке, чуть ниже, в состоянии неустойчивого равновесия, на самом краюшке, устанавливалась металлическая мисочка с кучей ложек. А на самом полу ставился медный таз для варки варенья.
Рано утром, в заданное время, гирька упиралась в линейку и переворачивала ее, кружка соскальзывала в миску. Миска с ложками от удара переворачивалась. И все это со звоном приземлялось в тазе. Потом за стенкой раздавался крик: «Ну, сколько можно?» Из верхней квартиры: «Какого ... в такую рань?»
От дружных пожеланий, доброго утра, Владимир Александрович, просыпался и собирался на работу. Сконструированный прадедом будильник оказался очень эффективным, а главное дешевый. И даже, когда купили настенные часы с боем, прадед не избавился от ходиков. Такая нужная в хозяйстве вещь.
автырь
